ЧЕХОГРАД—АПОСТОЛОВО

      
       После выхода из окружения дивизия была отведена на отдых и доукомплектование в поселок Чехоград. Там, недалеко от Мелитополя, много лет жили чехи. Как они туда попали — не ясно. До войны они жили довольно богато, но в конце 1943 г., конечно, бедно. Там мы пробыли полтора месяца. Дивизия впервые была размещена компактно. Рядом с Чехоградом располагался большой аэродром, на котором базировались, в основном, штурмовики ИЛ-2. Весь световой день они летали на штурмовку.
       С нами в хате жили два техника самолетов. Один из них был ленинградец, звали его Володя (фамилию его не помню). Мы обменялись адресами и однажды встретились после войны.
       Дом? в Чехограде были в основном деревянные, но встречались и 2-этажные каменные (школа, поселковый совет, больница и др.). В центре поселка располагался большой пруд.
       Недалеко находился город Мелитополь. Мы однажды съездили туда и даже побывали в кино. В Чехограде мы и встретили Новый, 1944 год. Недалеко от аэродрома располагался какой-то крупный радиоцентр, территория которого была огорожена колючей проволокой. В первые дни нового года мы побывали в клубе авиаторов. Там был проведен хороший концерт, который закончился танцами. В клуб пришли и люди из радиоцентра (много девушек). Меня удивило, что некоторые из девушек имели боевые ордена: «Красной Звезды», «Отечественной войны I и II ст.», «Боевого Красного Знамени». Кое у кого их было даже по два.
       Случайно мы узнали, что входим в состав 69-й оккупационной армии. Одно это название говорило нам, что страна уверенно готовится к оккупации вражеской территории. Напомню, это был январь 1944 г. Тогда же мы пополнились личным составом и техникой.
       В середине января всю дивизию погрузили в эшелоны и отправили под Кривой Рог. Через Днепр переправились по восстановленному мосту. Выгрузили нас недалеко от города Гуляй Поле. Интересно, что в политотделе нашей дивизии служил подполковник Щербань, который до войны был секретарем райкома партии в г. Гуляй Поле.
       Дивизия, которую мы сменяли, одной из первых форсировала Днепр. За форсирование Днепра многие солдаты, сержанты и офицеры были удостоены звания Героя Советского Союза.
       Погода в это время резко изменилась. После длительной оттепели и распутицы ударили морозы. У немцев застряло в грязи огромное количество машин. Под Апостолово мы видели огромное поле, сплошь усеянное застрявшими автомашинами. Их было несколько сотен. За пару переходов до Апостолово у нас окончательно сломалась наша машина. Шофер Сысоев сказал, что в полевых условиях отремонтировать ее не представляется возможности. Командир роты капитан Чернов решил оставить меня и Сысоева со сломанной машиной. Обещал через пару дней прислать за нами и оставшимся имуществом грузовую машину.
       Зарядный агрегат, приборы, ЗИП радиостанций и прочее мы перегрузили на машину старшины роты, и все люди мастерской вместе с ротой уехали. Чернов свое слово сдержал. Через два дня на бортовой грузовой машине за нами прибыл солдат. Мы с Сысоевым быстро перегрузили все имущество с неисправной машины и уехали в штаб дивизии, где располагалась наша рота. Приехавший за нами шофер сообщил нам отрадную новость. Телефонисты одного из телефонно-кабельных взводов обнаружили застрявшую в грязи немецкую машину — специальную слесарную мастерскую.
       Прибыв в роту, я и Сысоев направились к обнаруженной машине. Это действительно была мастерская. В ее кузове был смонтирован специальный стол-верстак, на котором были установлены тиски и сверлильный станок с ручным приводом. В многочисленных ящиках располагался инструмент. Мы были в восторге! Машина была на ходу и могла двигаться самостоятельно. Но у этой полноприводной машины была сломана полуось переднего привода. Часть ненужного нам инструмента (гаечные ключи больших размеров, большие сверла, развертки, шаберы и другое) мы раздали шоферам нашей роты или просто выбросили, а загрузили освободившиеся ящики нашими приборами и деталями.
       Был у нас небольшой станок для намотки дросселей и трансформаторов. Ему тоже нашлось место. Утром Сысоев с кем-то из солдат ушел с разрешения командира роты на поле застрявших машин. Они нашли автомобиль такой же марки, как наш, сняли с него нужную полуось. Сысоев один извлек из нашей машины сломанную полуось, поставил исправную. Он чувствовал себя героем дня. Парень он был очень скромный и не бравировал своими заслугами.
       Едва успев исправить и загрузить машину, мы снова тронулись в путь. На длительном промежутке пути нигде не останавливались. На одной из кратковременных остановок у поселка Эристовка нас бомбили довольно крупными бомбами. Меня контузило. Контузия была средней тяжести, сознания я не терял. Врач сказал, что можно обойтись без госпитализации. Помня о своем пребывании в госпитале города Шахты, я согласился остаться в роте. Дней пять ужасно болела голова, был шум в ушах, и я очень громко разговаривал. По прошествии пяти дней всё постепенно нормализовалось, и я смог успешно исполнять свои служебные обязанности.
       Так мы прошли с боями до Днестра, где в августе 1944 г. я узнал, что меня направляют на учебу в Академию связи. Я убыл из роты 14-го августа, а весь состав мастерской под начальством ст. лейтенанта Лапотко прошел на этой машине путь до Вены, где и встретил Победу.