ВЕРХНИЙ РОГАЧИК

      
       В начале ноября 1943 г. наши войска успешно наступали. Ведь впереди был Днепр. Наша дивизия оторвалась от своих соседей, и фронт принял вид бутылки. Полки находились впереди штаба дивизии за 6–10 км, штаб находился в горловине бутылки, а тылы за 6–10 км позади. Фашисты быстро поняли, что можно перекрыть горловину и окружить значительную часть наших войск. Расположение штаба подверглось сильной бомбардировке и артобстрелу. По приказу командира дивизии срочно эвакуировали раненых и часть людей, не занятых непосредственной боевой работой.
       Из мастерской связи оставили в Рогачике только меня, хотя никаких инструментов или приборов мне оставлено не было. Даже зарядный агрегат, необходимый для зарядки аккумуляторов (срок работы которых без подзарядки составлял примерно двое суток), был эвакуирован.
       До налета авиации противник произвел по расположению штаба значительный артналет, продолжавшийся минут 10. Исполняющий обязанности начальника штаба дивизии подполковник Федоров (впоследствии — генерал) был касательно ранен осколком в голову. По окончании налета я увидел, как этот высокий стройный человек выходил из землянки без пилотки с окровавленными бинтами на голове.
       Несмотря на такую тяжелую боевую обстановку, старшина роты в первый же день сумел накормить нас горячей пищей. Походную кухню он загнал в сарай, и повар смог приготовить вкусный суп, а вечером — кашу с тушенкой. Все остальные дни мы питались только сухими пайками.
       Срочно организовали рытье щелей вокруг штаба. Мы знали, что у противника мало пехоты, и поэтому необходимо организовать защиту от танков, авиации и артиллерии. Местность в этом большом украинском селе была пересеченная, имела много холмиков и впадин. Все село утопало в зелени. Были приняты меры против возможного просачивания фашистов к территории штаба.
       Налеты авиации продолжались весь день 4 ноября с интервалом 1–2 часа. В перерывах между налетами с закрытых подъемов вдоль улиц выезжали автомашины с малокалиберными зенитными скорострельными пушками в кузовах. Они выпускали очередь снарядов и откатывались назад. Из-за пересеченной местности и укрытий особого вреда они не приносили, но шума производили много, так как крыши в селе были черепичные и осколки черепицы со страшным звоном разлетались во все стороны. Не помню, кто был моим соседом, который рыл щель рядом со мной, но он меня все время подбадривал, крича, что вызывает на соцсоревнование.
       Часа через два моя щель была уже вырыта шириной 40–45 см, длиной метра два и глубиной примерно 1,5 м. Это было сделано своевременно, поскольку во время очередного налета авиации противник стал бросать кассетные бомбы. Было хорошо видно, как большая бомба развалилась в воздухе и из нее посыпалось множество маленьких. Я понял, что ничего сделать не смогу, лег на дно щели и приготовился к худшему. Вскоре раздалось множество мелких разрывов, но в щель ни одна из бомб не попала. После ухода самолетов я поднялся и увидел две небольшие воронки на двух противоположных брустверах. К моменту наступления темноты нас собирали в большие группы по 40–50 человек в крупных зданиях (амбары, склады, дома и погреба) и выставляли по углам зданий часовых.
       Ночью произошло забавное событие: с зажженными фарами в наше расположение въехал немецкий бронетранспортер. Он был сразу подбит ПТРовцами. Находившиеся в  нем немцы разбежались.
       Примерно через час один из них оказался около штаба артиллерии дивизии и был задержан часовыми. Пленный показал, что им сообщили, будто село занято уже немцами (хотя они заняли только небольшую его часть), и они решили свободно поехать по дороге. Не получилось.
       Утром мы должны были рассредоточиваться по своим щелям. Только я пошел к своей, как услышал страшный крик. Сапер (я его встречал потом в г. Шахты на встрече ветеранов дивизии в 1975 г.) пошел за лопатой, и проходя мимо моей щели, увидел одеяло. Решил его забрать. Только потащил его на себя, как увидел под ним двух «фрицев». Заорал на них, направил на них автомат, заставил вылезти из щели и повел сдавать коменданту. Это были немцы из подбитого бронетранспортера.
       Весь день 5 ноября прошел в частых бомбежках. Утром 6 ноября натиск противника усилился, и к концу дня противник обошел нас с тыловой стороны и закрыл горловину. Образовалось окружение. Командование сообщило об этом в вышестоящий штаб. Первое, что нам ответили открытым текстом, было сообщение о взятии Киева, а второе — шифровка. Как оказалось, там был приказ выходить из котла. С наступлением темноты все наши части были собраны в единый кулак, и мы пошли на прорыв. Впереди шли автоматчики, а за ними в 5–6 рядов по бездорожной степи пошли люди, и поехали машины. Пехоты у противника не было, и мы без особых приключений вышли к 6 часам утра к своим. Здесь было создано наружное кольцо обороны. Это было 7 ноября. После Рогачика нашу дивизию вывели на отдых в поселок Чехоград под Мелитополем, где мы пробыли до середины января 1944 г.