1953 год. Ленинград залечивает раны войны и блокады. Несколько лет назад была отменена карточная система. Восстанавливались заводы. Активно проводился ремонт поврежденных зданий и дорог. Регулярно, 2-3 раза в год снижались цены на продукты и промышленные товары.
     В 4-комнатной коммунальной квартире на набережной Обводного канала проживали 5 незамужних женщин. С подачи балагура-управдома эту квартиру все в доме называли «женский монастырь».
     Две сугубо смежные комнаты занимала семья Ивановых. Мать – Варвара Никоваевна, 1892 года рождения, потеряла в войну мужа и сына (муж умер в блокаду, а сын погиб на фронте). Она всю жизнь работала кондуктором трамвая. (А когда в блокаду трамваи не ходили – санитаркой в госпитале.) Режим ее работы всегда был посменным. 1-я смена начиналась в 5-30 утра, вторая – в 14-00, а третья – в 18-00. Была Варвара очень скромным, трудолюбивым человеком.
     Ее дочь, Лена, 1912 года рождения, потеряла во время войны мужа. После войны она вторично вышла замуж за выписавшегося из госпиталя иногороднего раненого. Этот брак оказался неудачным, ее избранник явно хотел остаться в Ленинграде. Оказалось, что он был женат и собирался сбежать от своей сибирской семьи. Когда это раскрылось, он запил, стал скандалить и, в конце концов, уехал к своей первой жене. Работала Лена на хлебозаводе простым хлебопеком. Завод находился на Лиговке, недалеко от ее дома.
     Внучка Таня, 1934 года рождения, студентка мединститута, незамужняя. Она тоже была очень трудолюбивой и после поступления в институт устроилась на роботу в ЖЭК уборщицей лестниц и подъездов.
     Самую лучшую комнату в квартире – с балконом – занимала Клавдия Михайловна, 1875 года рождения. Она жила в этой квартире еще до революции и занимала всю квартиру. В 30-е годы XX века умер ее муж. Сын после окончания военного училища был направлен на Дальний Восток, а дочери-близнецы повыходили замуж и уехали к своим мужьям. Тогда ее уплотнили, оставив ей одну комнату. Была Клавдия женщиной сварливой, высокомерной. В блокаду и позднее она торговала на барахолке, вещами мужа и детей. (На этом месте теперь автовокзал.) Соседи по квартире ее не любили, но не травили и относились к ней как к старшей по возрасту.
     Последнюю, самую маленькую комнату, занимала почтальонша Марина. Жившие в ее комнате до войны люди умерли в блокаду. Еще шла война, деревню Марины в Лужском районе, разрушенную оккупантами, после освобождения восстанавливать не стали. Марина завербовалась на работу почтальоном в Ленинград, получила ленинградскую прописку. Тогда же ей и дали эту комнату. Женщиной она была очень скромной, коммуникабельной, жизнерадостной и доброжелательной. Поскольку почтальон, кроме писем и газет, разносил еще и пенсии, то Марину в доме все очень уважали.
     В марте умер Сталин. Его смерть все жители квартиры восприняли как личное горе. О предвоенных кровавых репрессиях и послевоенном ленинградском деле они толком ничего не знали, а слухам не верили. Все успехи и победы страны связывали с его именем. Сильные переживания обострили хронические заболевания. Прежде всего, это касалось 78-летней Клавдии Михайловны. У нее возобновились сердечные недуги, и в мае месяце она умерла. На ее комнату райисполком выдал ордер участнику войны, проживавшему в общежитии завода «Электросила» 56-летнему Василию Петровичу Скворцову. «Монастырь» перестал быть женским.
     Несколько слов о Василии Петровиче. Он был простым рабочим-сварщиком. До войны жил в Сибири, работал мотористом на судах. Во время войны у него на фронте погиб сын, а в 1943 году умерла жена. Тогда он, 46-летний Скворцов, несмотря на имеющуюся бронь, ушел на фронт – мстить за сына. Воевал он танкистом. Гвардии сержант Скворцов дошел до Берлина. Он был дважды ранен, а за свои подвиги награжден двумя медалями «За отвагу» и орденом «Красная звезда». В 1946 году он был демобилизован и по совету одного из своих сослуживцев отправился в Ленинград на восстановление предприятий народного хозяйства. Его распределили на завод «Электросила». После непродолжительного обучения Скворцов получил специальность электросварщика, попутно освоил и газовую сварку. Он был скромным, молчаливым человеком, пользовался авторитетом у сослуживцев и начальства. Поселившись в квартире на Обводном канале, он продолжал вести скромную уединенную жизнь. Правда, к нему часто приезжали иногородние однополчане, желающие ознакомиться с достопримечательностями Ленинграда. (Иногда даже семьями.)
     Появление нового жильца женский коллектив квартиры встретил довольно холодно, неприветливо. Во-первых, они лишились возможности ходить по квартире в любом виде, даже не полностью одетыми. Во-вторых, Василий Петрович много курил, как они считали, очень вонючие папиросы. Он любил дымить, сидя в уборной, что их особенно возмущало. Вся квартира пропиталась запахом табака.
     Первой нарушила нравственные нормы «монастыря» самая старшая жительница квартиры Варвара Николаевна. В тот день соседей по квартире не было дома. Она купила бутылку водки и полкило докторской колбасы. Под вечер, постучав в комнату Василия Петровича, она предложила ему составить ей компанию, чтобы «обмыть» полученную премию. Он согласился. После трапезы она смело спросила: «А можно, я останусь у вас ночевать?» Их отношения оставались тайной недолго. Встречались они только тогда, когда в квартире соседей не было. Василий Петрович предложил Варваре Николаевне официально оформить их отношения. Она решительно отказалась. Во-первых, у нее в трампарке был «друг» - водитель трамвая (правда, женатый). Во-вторых, она не хотела принимать на себя дополнительные заботы (стирку, готовку еды, уборку и т. д.).
     Их связь раскрылась случайно. Дочь Варвары, Лена, была приглашена на День рождения подруги и обещала вернуться к 11 часам вечера, но пришла значительно раньше. Обнаружив отсутствие матери в комнате и увидев ее пальто на вешалке, Лена всё поняла. Она тихо, в тапочках, подошла к комнате соседа, приложила ухо к двери. Ей всё стало ясно. Объяснение матери и дочери было очень бурным. Лена о своем «открытии» рассказала дочери Тане и соседке Марине. Все они строго осудили Варвару. Встречи ее с Василием прекратились. Лена рассказала о скандале в своей семье двум своим подругам в доме. Сарафанное радио разнесло эту весть по всему дому. Многие женщины в доме стали открыто бойкотировать Варвару, всячески её обзывать, совершать мелкие пакости. Одна из молодых женщин даже обозвала её бабушкой-Джульеттой.
     Следующим потрясением в семье Ивановых стал дебют Тани. Она влюбилась в своего сокурсника, заявила, что уходит к нему в семью и собирается выйти за него замуж. Она действительно ушла, но через месяц вернулась с огромным фингалом под глазом. Ее избранник оказался деспотом. Он был жутким скопидомом, считал Тане каждую копейку, иногда распускал руки. Чашу его терпения переполнил случай. Таня, получив стипендию, зашла в парикмахерскую, сделала маникюр и прическу. Как только она пришла домой, он жестоко избил её.
     В квартире на Обводном наступило некоторое затишье. Василий Петрович старался меньше бывать дома. В конце октября сослуживец по заводу пригласил его на рыбалку. У этого друга в области на берегу большого озера жили родители. У родителей была лодка. Они часто рыбачили сами и приглашали на рыбалку сына и его друзей. Василий с другом прибыли к ним в субботу вечером. Рано утром, в воскресенье, они вышли на лодке в озеро. Хотя накрапывал мелкий дождик, они решили продолжать рыбалку, поймали пару щучек на «дорожку» и десятка два мелочи на удочки. Погода быстро ухудшалась, усилился ветер, поднялись большие волны. Под ударами волн лодка дала течь. На полузатопленной посудине они с трудом добрались до берега, промокнув до костей. Пока добирались до дома, на сильном ветру продрогли. В доме у друга они выжали верхнюю одежду, сменили нижнее бельё. Поезда (паровички) тогда ходили редко. Они торопились к поезду, поэтому основательно просушиться не успели. На железнодорожной станции в холодном зале ожидания не сумели никак согреться. Под вечер Василий прибыл домой, так и не успев обсушиться. Утром он ушел на работу, где ему стало совсем плохо. В медпункте ему дали какие-то таблетки. Начальник цеха отпустил его домой, уговорив вызвать врача. Участковый врач диагностировал сильную простуду, но через пару дней поставил новый диагноз – воспаление легких. Он выписал много лекарств и предложил Василию госпитализацию в стационар. Василий отказался. При осмотре врача присутствовала Лена – она открывала врачу входную дверь. Лена обещала врачу купить все выписанные лекарства и организовать должный уход за больным. Она взяла на работе отпуск за свой счет и все дни проводила с Василием, которому было очень плохо. Через пару недель, когда ему стало немного легче, проснувшись, он увидел Лену, спящую с ним в одной постели. Сил для какого-либо сопротивления у него не было. Во время дальнейшего выздоровления Василия Лена открыто сожительствовала с ним. В отличие от своей мамы, она не скрывала свою связь, но создать семью не собиралась. Во-первых, ее настораживала разница в возрасте в 14 лет. Во-вторых, она любила шумные игры, танцы, застолья, а Василий был явным домоседом. Но главное – она мечтала о более обеспеченном спутнике жизни.
     Дальнейшая жизнь Василия в этой квартире после выздоровления вообще стала невыносимой. Несмотря на то, что Лена относилась к нему доброжелательно, Варвара стала его всячески третировать. Она считала Василия причиной её разрыва с дочерью и внучкой и бойкота её жителями дома. Почти ежедневно она устраивала Василию какие-нибудь мелкие пакости: то выключит ему свет в уборной, то насыплет ему соль в заварочный чайник. Однажды она сорвала его пальто, оборвав петлю. Убирая места общего пользования в квартире, она намазала мылом пол перед дверью Василия. Выходя из комнаты, он поскользнулся и сильно ушиб копчик. Василий начал искать вариант обмена и вскоре его нашел. В квартиру поселилась 40-летняя продавщица соседнего продмага. Коллектив жильцов квартиры снова стал женским, но назвать квартиру «монастырём» никто в доме не решился бы.