Эммануил Шляпоберский

КУКУШКА

      Героев этого рассказа я не знал. Об этих людях мне рассказала моя мама, Шляпоберская София Марковна. Была у нее подруга Хая. Женщина лет на 10 старше мамы. Как они познакомились, я не знаю. Они были родом из одного города - Бобруйска и имели много общих знакомых. Моя мама была энергичной, общительной женщиной. Она любила ходить в гости. По несколько раз в году бывала и у Хаи. Папа мой с ней туда не ходил. Он был домоседом, а ходил в гости только к своим друзьям и многочисленным родственникам. В 1932 году он умер. На маму сразу свалилось не только горе утраты, но и множество забот. Естественно, ее походы по гостям прекратились. Прожить с двумя детьми на зарплату фармацевта без высшего образования и сиротскую пенсию детей было очень трудно. Она все время думала, как достать необходимые для проживания средства. Одно время она даже работала на двух работах. Утром - в аптеке на Суворовском проспекте у Смольного, а вечером (на полставки) - в отделе ручной продажи в аптеке, расположенной на первом этаже нашего дома на улице Марата, 49.
      В 1937 году мой старший брат окончил школу и поступил по гражданскому приему в Военную академию связи. Его денежное довольствие превышало зарплату фармацевта. Мама оставила вторую работу. Ее встречи с Хаей возобновились. К этому времени я уже подрос, и мама рассказала мне историю семьи своей подруги.
      В середине 20-х годов муж Хаи уехал из Бобруйска на заработки в Ленинград. Он поступил работать на судостроительный завод. Работал сначала чернорабочим, учился на курсах при заводе. После окончания курсов трудился рабочим на строительстве судов (не помню точно его рабочую специальность). Он жил в общежитии. Ему как семейному рабочему обещали отдельную комнату в общежитии. Он не торопился перевозить семью в Ленинград, так как хотел, чтобы дочь, Фрида, закончила школу в Бобруйске. В 1926 году в старом доходном доме освободилась небольшая квартира, принадлежавшая заводу. Профсоюз предоставил ее мужу Хаи как передовику производства. Там было две маленькие комнаты и кухня. Отопление было печное. Ванной не было, умывальник - раковина на кухне. Он сразу же вызвал жену и дочь в Ленинград. Прямого поезда из Бобруйска в Ленинград не было. Нужно было доехать на местном поезде до Жлобина и там пересесть на любой проходящий поезд, идущий с Украины в Ленинград. Получить в Жлобине плацкартный билет не было возможности. Хая и Фрида свой багаж отправили заранее и ехали только с небольшими сумками. Они с трудом сели в общий вагон. Поезд из Жлобина в Ленинград шел почти двое суток. На одной из станций пассажир с верхней полки должен был выходить. Он любезно уступил полку Фриде. Мать и дочь спали на ней по очереди.
      В этом же купе ехала молодая женщина с годовалым сыном. Почти на каждой станции она выходила на платформу: купить еду или набрать кипятку. Сына она оставляла Хае. Та охотно соглашалась, так как отвыкла от малышей, да и ребенок ей понравился. Он вел себя очень спокойно. На одной из станций соседка не вернулась. Решили, что она отстала от поезда. Об этом сообщили проводнику вагона и начальнику поезда. Последний на очередной станции передал по телеграфу сообщение о случившемся.
      По приезде на Витебский вокзал в Ленинграде Хаю встречали: муж, сотрудники милиции и Дома малютки. Фрида, которой тогда было 19 лет, держала ребенка на руках, а Хая беседовала с сотрудниками милиции. Составили подробный протокол о случившемся. Решили организовать поиск матери, а ребенка пока пристроить в Дом малютки. Когда сотрудница Дома малютки попыталась забрать ребенка у Фриды, он расплакался, охватил Фриду за шею ручками и не хотел отпускать. Чтобы не травмировать малыша, решили на время оставить его у Хаи. Записав адрес, милиционер сказал, что организует поиск матери. Когда ее найдут, то ребенка вернут ей. А если нет, то ребенка переведут в Дом малютки.
      Прошел месяц. Поиски матери не увенчались успехом. Приехали работники Дома малютки забирать мальчика. Вот тут-то выступила Хая. Она сказала, что привязалась к ребенку, отдавать его не хочет и просит помочь оформить усыновление. За несколько дней все формальности были выполнены. Хая получила на малыша метрику, где было указано его имя - Григорий, год рождения - 1925-й, мать - Фрида, а в графе "отец" - прочерк.
      Началась у Гриши новая жизнь. Хая пошла работать в детский сад. Ее муж по-прежнему работал на заводе. Фрида поступила в медицинский институт. Первое время Гришу водили в ясли, а потом директор детского сада, где работала Хая, разрешила оформить мальчика к ним. Он ходил в этот детсад вплоть до школы. Ребенка в семье очень любили. Старались сделать так, чтобы ребенок не знал, кто его родители (что он не родной). В школе у него было много друзей, которых он часто после школы приводил к себе домой.
      В студенческие годы у Фриды было много друзей. Некоторые молодые люди даже делали ей предложения, а когда узнавали, что у нее есть ребенок, то отказывались. Она боялась, что если она расскажет правду, то это может дойти до Гриши. Она не хотела, чтобы ребенок узнал правду о своих родителях. Так она и осталась на всю жизнь незамужней женщиной, посвятив себя приемному ребенку.
      Война вновь разлучила мою маму с Хаей. Началась блокада. К этому времени мама уже год работала в аптеке академии связи. Мой брат после досрочного выпуска был оставлен в академии адъюнктом. В декабре 1941 года академия была эвакуирована в Томск. Летом 1944 года, когда блокада Ленинграда была окончательно снята, академию реэвакуировали в Ленинград.
      Квартира наша была цела. Ни бомбы, ни снаряды в наш дом на Марата, 49 не попали. Наши соседи по коммуналке (очень порядочные люди) сохранили нетронутыми все вещи в наших комнатах. Через некоторое время мама стала искать своих друзей. Многие из них погибли в блокаду, но Хая осталась жива. Муж ее в блокаду умер. Дочь Фрида всю блокаду работала гражданским врачом в госпитале. Гриша в 1943 году был призван в армию. Он служил солдатом в зенитно-артиллерийском полку. После снятия блокады его полк ушел вслед за фронтом на запад. Забегая вперед, скажу, что по окончании войны этот полк был расформирован. Гришу в числе солдат со слабым здоровьем в 1946 году демобилизовали. Гриша вернулся в Ленинград, пошел работать на завод и поступил в вечернюю школу рабочей молодежи, так как до армии он окончил всего 9 классов. Семья, как и все, пережившие блокаду, жила очень скромно.
      После войны многие части были расформированы, а солдаты и некоторые офицеры - демобилизованы. Перспективных офицеров из расформированных частей оправляли в резерв, а некоторых - на краткосрочные курсы повышения квалификации.
      Жилищный вопрос в городе в то время стоял особенно остро. Многие дома были разрушены, а ремонт и восстановление поврежденных домов шел очень медленно. Новые дома тогда практически еще не строились. Некоторые жители сдавали свои комнаты, особенно на короткий срок. После приезда Гриши в 1946 году Хая написала объявление, что сдается на короткий срок комната. Телефона у нее не было, она указала лишь адрес. Через несколько дней к ней пришел первый наниматель. Это был полковник, прибывший в Ленинград на краткосрочные курсы. Он Хае сразу же понравился. Приветливый и открытый взгляд, вся грудь в боевых орденах и медалях. Она запросила за постой небольшую цену, учитывая отсутствие многих удобств в квартире. Комната полковнику понравилась. Он попросил Хаю снять все объявления, сказал, что через день приведет жену посмотреть комнату. Тогда уже можно будет окончательно оформить сделку. В указанный день он пришел с женой. Это была женщина лет сорока с неумело наложенным макияжем. В квартире находились Хая и Фрида. Последняя после расформирования ее госпиталя работала терапевтом в соседней поликлинике. Хая как-то сразу насторожилась, бесцеремонно попросила женщину повернуться боком. Она узнала в ней соседку по поезду 1926 года. Хая громко сказала: "В 1926 году вы ехали в поезде с Украины в Ленинград". Женщина побледнела, на лице стал виден тик, оно дергалось. Хая продолжала: "Вы тогда оставили в поезде своего ребенка". Тут шок охватил полковника.
      - Ты, Маша, говорила, что ребенок умер!
      Выдержав паузу, женщина ответила:
      - Я тебя тогда обманула. Ты кончал учебу и должен был быть направлен в отдаленный гарнизон. Как бы сложилась наша жизнь на новом неустроенном месте? Вот я и решила оставить ребенка, боясь, что он будет нам мешать.
      - Ты чудовище! - прокричал полковник.
      Придя в себя, он спросил Хаю, не знает ли она, как сложилась судьба мальчика.
      - Знаю. Если вы подождете полчаса, он придет со школы.
      Действительно, Гриша пришел вовремя. Тут Хае пришлось впервые рассказать всю правду.
      - Вот твой отец, а это твоя так называемая "мать".
      Полковник вмешался в разговор.
      - Не можешь ли ты, сынок, нас простить?
      - Товарищ полковник! Я вас не знаю и знать не хочу. Вот моя мать, - сказал он, указывая на Фриду, - а это моя бабушка. Вас я прошу удалиться и больше никогда сюда не приходить.
      Полковник, действительно, ушел со своей женой. Потом он несколько раз пытался установить с Гришей контакт, всучить ему подарки и деньги, но получал решительный отказ. Окончив курсы, полковник убыл к дальнейшему месту службы. Ходили слухи, что он развелся с женой.
      В 1949 году Хая умерла, и моя мама перестала ходить в эту семью. Дальнейшую судьбу Фриды и Гриши я не знаю.

дизайн и разработка   студия Master A.   ©